– И вы не пишете? – спрашивает Мережковский.
Машина выезжает на набережную. Дует ночной бриз. Гудит мотор.
Столыпин делает шаг вперед, разворачивается. Вскидывает руку к околышу фуражки в приветствии. Император жмет руку статс-секретарю. Они замирают, предоставляя возможность фотографам запечатлеть момент.
В кабинете на столе мягко светит лампа, обстановка похожа на домашнюю.
– Ставки сделаны, мадам и месье! Ставок больше нет!
Палеолог замолкает, намазывая на гренок паштет. Он не глядит на Терещенко, хотя тот смотрит на бывшего посла с изумлением.