– Там лучше стало, – говорит Савинков и ухмыляется в усы. – Но вовсе не так, как хотелось бы… Если вы спросите меня, можем ли мы победить, я отвечу – можем. Спросите меня, будет это легко? Я отвечу – нет. Не бывает бескровных побед…
Терещенко видит, что руки одутловатого пусты, но почему-то не сводит с него взгляда – просто не может, что-то не отпускает его, заставляя ловить каждое движение этого молодого человека. Голоса вокруг становятся просто фоном, гулом, лишенным смысла.
Вошедший полковник взволнован и даже запыхался, то ли от волнения, то ли от быстрой ходьбы.
– Ах, оставь… Просто мы все стараемся показаться лучше, чем есть на самом деле, и наши псевдонимы – самое малое, в чем мы готовы обмануть читателя. Поэтому, друг мой Белый, перестаньте вводить публику в заблуждение! Реальность! Зачем людям читать о реальности? Она и так вокруг них – двадцать четыре часа в сутки! Задача нашего издательства – дарить людям мечту! Кому надо – сны, кому надо – жаркие революционные споры, кому надо, – правда же, Пелагеюшка? – любовное томление в стихах…
– По десять на 17 и 23, – повторяет Мишель.