Трупы тянут по внутреннему двору и складывают в штабель в стороне. На камнях кровь, лица многих расстрелянных безусы или с юношеским пушком над губой. Мальчишки.
Она откидывается на спину, и теперь они оба лежат, глядя в потолок.
Сначала это один пожар. Потом невдалеке разгорается еще один.
– Скорее – на авось… – говорит Керенский. – И, готов заключить с вами пари, товарищи, если он не вывезет, то винить в этом будут меня…
– Владимир Ильич? – с удивлением спрашивает Подвойский. – Вы?
– Ты – талант, Саша, – отвечает Терещенко. – А мне только и забот, что соответствовать.