На опустевшие русские позиции накатывается атака австрийцев.
– Потому, что ему будет больно, больнее, чем мне. Потому, что он будет чувствовать себя виноватым.
– Договорились, – говорит Маргарит и протягивает Троцкому руку для рукопожатия, но тот галантно целует узкую ладонь.
Муравьев, обходя поле боя, нарочито спокоен. Он перешагивает через разорванные трупы, не меняясь в лице. Антонов же бледен и явно не в своей тарелке. И вправду, человек, имеющий хоть какое-то подобие души, не может без содрогания смотреть на такое зрелище.
– Звучит неплохо, – соглашается Блок, – но вызывает неприятные ассоциации. Я бы предложил мифическую птицу Рух, но, боюсь, не поймут.
– Слишком зависимы и слишком бездарны… Хорошо сказано, Мишель. Как вы думаете, когда мы проверим ваш прогноз?