– Дочитай, – жестко приказывает Керенский.
– Я думал, что революция – это нечто страшное. Но что я увидел? Я увидел толпы счастливых людей на площадях! Девушек-гимназисток, цепляющих красные банты на солдатские шинели! Оркестры, играющие на улицах гимн французской революции! Обывателей, интеллигенцию, которая выходит на демонстрации и митинги вместе с простонародьем, рабочими, солдатами и матросами! Мы первая страна в Европе, в которой слова «Свобода! Равенство! Братство!» станут реальностью в 20-м веке!
– Прости меня, Господи! – шепчет она чуть слышно. – Прости меня, но он не ведает, что творит… Вразуми его, направь на путь истинный!
Вот приклад врезается в плечо Терещенко. От следующего удара он уклоняется, но тут же получает кулаком в лицо, хватается за щеку.
– Простите, не удержался, – говорит Никифоров. – Давайте начистоту, Михаил Иванович…
– …пока я не дам на то своего разрешения.