– А вы, Михаил Иванович, власть не любили? Вы были готовы с ней расстаться? – с ехидцей замечает Никифоров. – Что мешало вам занять принципиальную позицию? Уйти в отставку? Поддержать вашего друга генерала Крымова? Ведь даже его самоубийство вас не остановило! Вы так верили в Керенского?
– Твой платеж на счета посланника России Гулькевича. Я не уверен, что Колчак и его армия будут хорошим вложением. Это крайне сомнительное мероприятие, на исполнение которого ты направил свои последние деньги. Не слишком разумный поступок.
Работает телеграфный аппарат. Колотят по бумажной полоске металлические лапки.
– Это максимальная ставка, месье, – терпеливо поясняет крупье. – Десять тысяч на номер, двадцать – на два номера!
Они лежат в постели, и Крупская гладит мужа в паху, но, несмотря на то, что она возбуждена и тяжело дышит, Ульянов никак не реагирует на ласки – он лежит на спине, уткнувшись взглядом в потолок.