Бертон и Терещенко курят. Перед ними стаканы с бренди. Мишель переоделся. На нем явно одежда Бертона, но они одной комплекции и роста, так что наряд не выглядит как с чужого плеча.
Оставив коляску, они входят в одноэтажный небогатый дом.
– Смотри… 16-й, все плохо. Два года войны, страна измотана донельзя. Уже понятно, что самодержавие себя изжило: ткни – и упадет! О чем говорят у Гучкова? Помнишь?
Керенский снова пробегается глазами по документу.
– Они не станут капитулировать, – говорит Муравьев, садясь в автомобиль и глядя на наручные часы. – Через пять минут начинайте.
– Я не доволен тем, что опаздываю на революцию, – ухмыляется Ленин. – Говори, Лев Давидович, я весь во внимании…