Платформа исчезает под паровозной тушей, от удара лопается котел, и локомотив взрывается, разбрасывая вокруг себя огонь и куски жеваного металла. Осколки бьют по поезду Керенского, летят выбитые стекла в салон-вагоне, со свистом вырываются струи пара. Поезд по инерции проезжает еще метров пятьдесят и останавливается.
– Зеро! – выдыхает вспотевший крупье, и с облегчением глядит на распорядителя.
Пистолет с грохотом падает на паркет. Смоляков сползает спиной по притолоке и садится на пол. Губы у него дрожат, он с трудом сдерживает рвоту.
– Давай. А мы с тобой пока сходим поужинаем. Ты как?
– Я? – Мортон усмехается. – После завтрака в моем возрасте положено пить шотландский виски. Говорят, он полезен для кровообращения и пищеварения, но, скажу вам по секрету, я пью его не потому… Мне просто нравится вкус!
– Ну, – смеется Никифоров, – у меня школа другая.