– Возможно, «Иоланда» – это теперь все, что у меня есть.
– Просто жить, – говорит Терещенко, допивая бренди. – Это будет сложно, Ларс, но я постараюсь.
– Неужели? Значит, мы и в этом будем первыми.
Ударил навстречу бунтовщикам пулемет. Первая очередь проходит выше, пулеметчик так целил. Зато вторая хлещет по людям, и снова над Невским, перекрывая грохот выстрелов, раздается страшный предсмертный вой.
– Я говорил об этом, – вступает раскрасневшийся генерал-адъютант Алексеев, щуря узковатые калмыцкие глаза, – давно говорил! Говорил много раз. Все эти солдатские комитеты, собрания, демократия, какие-то непонятные выборные должности, невыполнение офицерских приказов без резолюции Советов – это путь к поражению и гибели…
Гучков раскуривает погасшую трубку, выпускает клуб ароматного дыма.