– Ваши предложения? – быстро говорит он и облизывает пересохшие губы.
Тот же поезд стоит в поле – пути перед ним разобраны.
– Не знаю. А вдруг у него не было времени подумать? Одно дело – читать документы того времени и совершенно другое – жить во всем этом. Наверное, это было страшнее, чем в пикирующем самолете, но они искренне полагали, что смогут все поправить.
– Твоя Маргарит! Она кто? Кто она такая, чтобы стать женой моего сына? Чтобы войти к нам в дом? Скажи мне, Мишель?
Терещенко садится на кровать рядом с Маргарит и, незаметно для часового, берет ее за руку. Оба делают вид, что работают над записью, говорят по-французски, стараясь скрыть эмоции.
Комната, которую снимают Ульянов и Крупская, маленькая, бедная, плохо обставленная. Кровать, обеденный стол, маленький столик, похожий на туалетный, на котором лежат бумаги и стоит чернильница с ручкой.