Троцкий откладывает перо на край прибора и садится ровно.
Керенский сидит за столом, работает с бумагами. Бумаг много, очень много. Пальцы Керенского в чернилах, словно у писаря.
Главный редактор, солидный мужчина, щекастый, с шапкой седых волос и в золотом пенсне, просматривает листы с напечатанным на машинке текстом.
– Я скучала по тебе, Мишель. Я думала, что тебя расстреляют.
– Куда это он? – спрашивает адмирал Вердеревский у Рутенберга.
– Да ты с ума сошла, Марг! Это же театр! Я никак себя не веду, тебе кажется! Как я могу смотреть на балерин на сцене? С отвращением?