– Слушай меня, Витек! – говорит рябой. – Слушай меня и, блядь, говори, как есть! Где Переверзев?
Лицо ее по-прежнему неподвижно, но из угла глаза катится по щеке слеза.
– Я весьма сожалею, мистер Терещенко, – говорит вице-консул, смущаясь. – Мистер Финли весьма озабочен ситуацией, но вынужден сообщить вам, что его правительство полностью против вашего въезда на территорию Великобритании. Пока против. Но ситуация, естественно, будет меняться. Мы свяжемся с вами дополнительно.
– Как я помню, – говорит Терещенко, – раньше ты предлагал «всех жидов перевешать», а я тебе говорил обратное. Хоть в одном прогресс есть, ты больше не антисемит.
Дворцовая набережная, по ней катит автомобиль. Это не роскошный «роллс-ройс» с Лазурного берега, а более уместный в Петербурге «даймлер» последней модели. За рулем – Михаил Терещенко.
Шофер открывает перед ней дверку авто и мадам, ступив на выдвижную ступеньку, опускается на заднее сиденье и распахивает кружевной зонтик. Рядом с ней садится Николенька, потом Елизавета, выглядящая растеряно.