Михаил стоит перед матерью, как нашкодивший гимназист перед школьным надзирателем.
Маргарит спит. За окнами темнота. Мерцает ночник, и в его свете видно, что Терещенко бодрствует и смотрит на Марг.
– Храни вас Бог, – шепчет Куропаткин и крестится.
Квартира шурина Керенского генерала Барановского
– Я даже питаю страсть к порочным мужчинам. Но учти, только если они слегка порочны…
– Жаль, Лизонька, жаль. Но не будет пользы от моих вмешательств. И ты это знаешь, и я это знаю… Не хочу я со свояченицей отношения портить. Я – управитель общего дела, а в семью Ванину, светлая ему память, лезть права не имею. Семья – не завод и не мельница, не рудник какой, а дело сугубо личное. Хочешь, я с Варварой поговорю, душа моя? Может, она на разговор сподобится?