– Что так долго, Владимир Ильич? – спрашивает Зиновьев.
В кабинет вбегает Рутенберг – в руках у него револьвер, за ним Терещенко.
Автомобиль с Терещенко и Марг останавливается возле входа в Зимний. Михаил помогает Маргарит выйти, поддерживая под локоть.
– Это война, – поясняет Терещенко. – Я не могу отправить вас на войну. Сами знаете, что немецкие подводные лодки делают с караванами. Кто бы мог подумать, что эти консервные банки окажутся таким мощным оружием…
– «Хоуп» был одним из глаз бога Рамы, вернее, его статуи в храме, в Коллуре. Потом его выковыряли из глазницы Рамы воры, и некий француз по имени Тавернье привез его в Европу. Камень купил Кольбер и подарил королю Людовику XVI – так что, говоря о королевском подарке, я не преувеличивал. До этого он был огранен моим прапрадедом в форме груши и стал весить 110 карат – и в таком виде попал на орден Золотого руна. После казни короля он сменил множество хозяев, переезжал из страны в страну, побывал в руках у Пьера Картье, снова был перепродан… А вот его двойник – второй глаз Рамы – никогда и нигде не появлялся. Хотя на самом деле Тавернье выкупил у воров оба камня. Выкупил, привез в Европу, но никогда и никому не говорил о том, что у «Хоупа» есть двойник – безымянный и такой же красивый. Этот алмаз сейчас перед вами, господин Терещенко. Вы – первый посторонний человек за последние сто двадцать лет, который его видит. Я бы никогда не предложил его на продажу, реликвия, как-никак, но, увы, не так часто попадаются люди, готовые уплатить за вещь ее настоящую цену. Я как торговец просто не могу упустить такой случай…
– Нет, не можете. Не занимайтесь глупостями, Петр Николаевич. Забудьте.