Зал ревет, словно огромный тысячеглоточный зверь.
Сразу за машиной Муравьева из темноты выныривают грузовики с красноармейцами и солдатами, их больше десятка. Подкатывают, стреляя выхлопом, два броневика.
Захвачен телеграф. Вооруженные люди занимают здание вокзала.
Шарик прыгает по колесу. Зрители замерли. Терещенко не смотрит на рулетку.
– Нет. Агентурное донесение указывает на то, что еще одна встреча состоялась. Причем тут же, в Париже, буквально через считаные дни.
– И не поднимать вопросы полного отделения Украины до окончания войны, так, Владимир Кириллович? – обращается Терещенко к Винниченко, потом переводит взгляд на Петлюру. – Симон Васильевич?