В салоне вагона Керенский, Савинков, Терещенко и Филоненко. Керенский сидит в своем излюбленном кресле, Терещенко курит, глядя в окно. На диване задремал Филоненко. Савинков молча смотрит на Керенского, и тот постоянно на него оглядывается.
– А если для достижения цели надо будет уничтожить другую страну?
– Мои люди и сейчас там, но весь тираж вывезен. Конфисковать нечего.
– Погоди, я распоряжусь, чтобы Прохор нам чаю сделал… Как раз к приезду Чемерисова самовар поспеет.
На земле еще страшнее – снаряды рвутся на позициях русской инфантерии, за брустверами прячутся люди, некоторые траншеи завалены. Пулеметчики ведут огонь по наступающей австрийской пехоте. Над раскаленными стволами «максимов» поднимается пар. Бегут по окопам, спотыкаясь, вторые номера с ведрами воды, падают, и снова поднимаются…
– Ты думаешь, мне приятно, что мой муж ведет себя как жеребец?