– Не кипишуй, Одноглазый, – говорит Профессор. – Все путем… Нет там солдат. Я второй день за хатой смотрю – прислуга, жена с ребенком, авто… Куш за сто – возьмем много. Там и рыжье будет, и камни…
На Лашкевича бежит юноша в студенческой шинели. В руках у него револьвер и он стреляет раз за разом, но рука дрожит и пули уходят мимо.
– Мародерство прекратить, – командует Антонов. – Не давайте ничего вынести – тут полно картин и статуй старых мастеров, посуда, серебро… Взять под охрану входы и выходы. Караул на каждый подъезд. Все ценное изымать. Кто сопротивляется – расстреливать.
– Я бы не стал ручаться. Его могут арестовать на первой же баррикаде. Да и что нам это даст? Положим, пути разобраны и части формируются для дальнейшего продвижения пешком. Тогда это вопрос техники и компетентности их командования.
– Хочешь, я угадаю, что ты скажешь? – наконец шепчет Маргарит.
– За революцию! За революцию! За революцию! – подхватывают остальные.