– Моего предшественника, – улыбается Лев Давидович. – Но, мадемуазель Ноэ, ваш муж – враг советской власти. Последовательный и опасный враг, воевавший с нами с первого и до последнего дня. Наша власть и так отнеслась в вашему супругу лояльно – он до сих пор не расстрелян. Разве этого мало?
– И оставить столицу на разграбление плебсу?
Терещенко обнимает жену, прижимает ее голову к свое груди.
Из кузова грузовика сгружают «максим» и устанавливают так, чтобы держать под огнем ворота.
Бубенцов и двое конвоиров ждут заключенных в караулке. Когда их заводят, чекист ухмыляется краем рта.
Дверь теплушки откатывают, сопровождающий берет у Терещенко узел и швыряет его в вагон.