У входа в Таврический дворец полковой оркестр играет «Марсельезу». Холодно. Липнут к металлу духовых губы. Простуженно ухает барабан, звенят медью тарелки. Музыкантам холодно. Вокруг много горящих костров, но тепло до оркестра не доходит. С неба продолжает сыпать, изредка с Невы долетают порывы ледяного ветра с залива.
Сестра Ленина, Бонч-Бруевич, Зиновьев, Савельев слушают его речь из комнаты. Особенно внимательно следит за выступлением Троцкий. Он видит, как наслаждается своей властью над толпой новый вождь пролетариата – он словно всасывает в себя энергию стоящих внизу тысяч людей.
– Я не верю в выступление большевиков, – говорит Прокопович. – Маразм в нас, товарищи. Мы не можем создать власть в своей стране. Мы оказались неспособны это сделать вовремя. Пока нет власти – нет и силы. Пока нет силы – ничего сделать нельзя. Врага нельзя победить уговорами…
– Ложись-ка спать, милая, – просит Терещенко жену. – Я в ванную… А потом приду. Нет сил сегодня работать, глаза слипаются.
– Слушай, у меня заседание через два часа, но время есть… Давай заедем куда-нибудь, поговорим. У тебя друг теперь целый министр иностранных дел…
– Ну хорошо… Хорошо… Понял. Я поеду с тобой. Приезжай.