– Последнее, – сообщает Ропщин после недолгого раздумья. – У вас есть предубеждение против эсеров?
Речь Троцкого артистична. Выверенные паузы, завораживающий слушателя интонационный ряд. Он вскидывает руку, и зал замолкает. На неуемных шипят соседи – не мешайте слушать! Троцкий говорит!
Он постарел, осунулся, перестал походить на вечного мальчика. Залысины стали больше, на лбу пролегли морщины, но Федор Федорович по-прежнему элегантен. Он в мундире, выбрит, но, несмотря на улыбку, видно, что он очень устал.
Савельев бросает взгляд на станционные часы.
Он сидит на кровати, закутавшись в пальто и спрятав ладони под мышками. В камере очень холодно, от дыхания идет парок. На лице щетина, глаза воспаленные. Он покашливает.
Ночь с 25-го на 26 октября 1917 года. Зимний дворец