Эбба лежит в кровати, бледная и счастливая. Рядом с ней доктор и сестра-акушерка. Сестра передает Терещенко новорожденного. Это мальчик, он кряхтит и морщится.
– Будьте любезны, дайте-ка мне ваш телефонный аппарат…
Прохожие жмутся к стенам. То тут, то там проходят группы вооруженных людей.
– Это означает… – тянет Керенский недовольно.
– Завтра вы становитесь на переоборудование. Оформляете документы на передачу судна и поступаете под командование Адмиралтейства.
– В стране творилось черт знает что, пассажирские поезда с конца января до середины февраля вообще не ходили. В общем, я едва доехал до Петрограда на перекладных, пользуясь своей принадлежностью к Красному Кресту, и угодил, что называется, с корабля на бал… Вообще, Сергей Александрович, если вам будут рассказывать, что Февральская революция была задумана и спланирована кем бы то ни было – не верьте. Восстание Волынского полка застало всех врасплох, а переход восставших на сторону Думы был полной неожиданностью как для царского Генштаба, так и для нас самих… Не стану кривить душой, я не любил самодержавие и считал вредным его дальнейшее существование. Я даже участвовал в двух заговорах с целью свержения самодержца, но не имел никакого отношения к событиям 27 февраля. Никто не имел к ним отношения – это результат цепи случайных провокаций, безответственной болтовни и намеренной дезинформации населения и солдатских масс. Так что можете записать первый сенсационный заголовок: «Признание министра-капиталиста Терещенко. «Февральская революция произошла сама по себе».