Рядом со столиком возникает официант – типичный здешний гарсон, невысокий, набриолиненный, в белой курточке.
Курительная комната пуста. Кресла, камин, столик, на котором стоят коньячные бокалы, пузатая бутылка с коньяком и роскошно инкрустированный хьюмидор.
Терещенко и Бертон стоят на пирсе, глядя вслед кораблю.
Александр Николович в удивлении и едва заметно приподнимает бровь.
– Слушай, дорогая, – говорит Терещенко на ушко Марг. – Давай уйдем… Не могу больше слышать эту пошлятину.
– Это и твои дети, Мишель. Я не стану мешать.