Троцкий, Подвойский, Антонов-Овсеенко о чем-то говорят, стоя у огромного окна в коридоре. Когда Антонов и Подвойский уходят, Троцкий снимает очки и трет глаза и виски.
Еще один сильнейший взрыв сотрясает все вокруг. И сразу за ним совсем рядом взрывается что-то поменьше. Воздух наполняется свистом осколков, который перекрывается еще одним взрывом. Над городом встает багровое зарево, в котором, словно зарницы, бьются белые всполохи.
– Да или нет? – повторяет мадам Терещенко.
– Давайте двигаться шаг за шагом, постепенно. Временное правительство согласно с провозглашением Украиной независимости. Но…
– Если уж речь пошла о птице, господа литераторы, – говорит Терещенко, – то как вам вариант «Сирин»?
– Мишель, – Терещенко словно пробует имя на вкус. – Мими. Мишет…