– Я не могу видеть, как ты на них смотришь. Ты их ебёшь взглядом. Каждую из них.
– Бесполезно, – басит Александр Николович. – Ты же знаешь, она никого не слушает. Ваню покойного не слушала, он ей слова поперек не мог сказать, и меня не станет. Мы – Терещенки – происхождения простого: из казаков и мещан. А Лизавета Михайловна дворянских кровей. Мезальянс вышел! Вот теперь Лизавета и полагает, что жених ее дочки должен быть не меньше чем князем. А еще лучше – великим князем. А на всех невест великих князей не напасешься…
К плавучему букету присоединяются два пожарных катера.
Ствол пулемета «максим» смотрит из чердачного окна на улицу – внизу люди, тысячи людей.
Через только что сведенный Николаевский мост проходит несколько вооруженных отрядов, едут грузовики. Рядом с мостом высится громада «Авроры». Проходящие дружинники машут кораблю руками.
– Как говорили в моем босоногом детстве: чуть-чуть не считается…