– Пошел ты… – процедил Айвэн, поворачиваясь. К его удивлению, Агата была еще здесь. По логике, ей бы уйти поскорее, не дожидаясь, пока перепалка перерастет в перестрелку, а она стоит. И даже пистолет в руке держит. Стволом вниз, правда, не демонстративно. Но все равно – молодчина.
Врач суетливо завозился с ремнями, охватывающими колени и лодыжки Айвэна. Наемник нащупал фиксатор и быстро распустил ремень на левой руке. Врач заканчивал возиться с ногами. Отлично!
На то, чтобы стянуть камуфляж с начавших коченеть тел и переодеться, у девчонки не ушло много времени. Вышла она минут через пять. В куртке и штанах, явно из разных комплектов, в слишком больших для нее «берцах». И на куртке, и на штанах кое-где красовались пятна, да и запашок от одежды шел, но девушка была права: даже такая одежда подходила значительно лучше, чем то, что было на ней. Наемник вспомнил о собственном комплекте вполне чистого камуфляжа, лежащем в машине, и чуть поморщился. Можно было и предложить спасительнице. Из головы вылетело. Ну, да ладно. Девчонка и этому, видимо, рада. Молодец. Даже красоту навести успела. В том смысле, что стерла с лица размазанную косметику и собрала растрепавшиеся волосы в тугой хвост. Айвэн хотел даже присвистнуть, настолько разительной оказалась перемена. Куда делась измученная пленница, с разводами грязи на лице и в порванной одежде? Перед ним стояла симпатичная и скромная девчонка, из тех, что скорее встретишь в библиотеке, чем в ночном клубе.
Ирландец невозмутимо махнул автоматом в сторону двери.
Перед ним мелькнула отвратительная рожа измененного, тварь отшвырнула мешающий ей ящик и уже замахнулась второй лапой, чтобы толстыми плоскими когтями вспороть наемника от паха до горла, когда на сцену вернулось третье действующее лицо.
Ворота были сработаны на совесть. Но ударов тридцатимиллиметровых снарядов из автоматической пушки, установленной в боевом модуле «Бумеранга», да еще и практически в упор, они не выдержали. Грохотало так, что казалось, сейчас обрушится потолок. Уши заложило моментально. Звон и грохот сплетались в одуревшем от какофонии мозгу Айвэна, и понять, что из них – реально, а что – нет, было невозможно.