У меня, между нами, нормальной бабы уже полгода не было, с тех пор, как прошлый проект сдал. Ну, натура у меня такая, увлекающаяся. Если за комп уселся, то хоть пожар вокруг. И вообще, когда интересно, я же ни за что не отвлекусь, так и буду мышку пасти и клаву топтать, пока всю не отлажу и не причешу. А тут…
Но сам слушаю. И не зря, потому, что это только присказка была.
В коридоре никого, тишина, только тусклые лампочки под потолком горят. Он меня сразу направо поволок, потом свернул. Минут десять выбирались, и постоянно он с бумажкой сверялся. А по коридору шагает, как у себя дома. Даже смотреть страшно. Ведь тюрьма всё-таки, не магазин. Меня так и тянет к стене прижаться и скрючиться, а этот расхаживает, только что песенки не насвистывает. Ну да, его-то не лупцевали дубинкой… Наконец-то вышли к последнему посту. Присели мы перед поворотом, оба дышим тяжело. Нервы всё-таки, а у меня ещё и болит всё, что может. Я же не выздоровел, так, чуть отлежался. Мне бы ещё пару суток в спокойном карцере поболеть, а не пробираться по коридорам то бегом, то на карачках.
– Ну, поначалу я помогу. Вылетим, а там иди, лечись. Если всё получится, к месту боя прибудешь бодрым.
Выволок я насекомое в трюм и с помощью отвёртки, пассатижей и какой-то матери в полчаса его раскурочил. Не самого, конечно, скафандр. Интересно, он не металлический оказался, а из чего-то вроде хитина. Лёгкий, прочный. Жаль, не на меня.
– Брат Митька помирает, ухи просит… – почему-то вспомнил я.