– Антон, – говорит Даша. А голос такой, будто она меня сейчас к доске вызовет. – Язык – это не только то, что у тебя во рту, и не только система речи. Это ещё и народ, который этой системой объединён. И ты – его последний носитель. Так что я сделаю всё возможное, чтобы станция в итоге выполнила своё задание.
Я дважды обошёл её по кругу, перепрыгивая упёртый в переборку край, и хорошенько разглядел. Жаль, номер не помню, но сомнения нет – именно та. Я со злостью пнул аппарат в бок.
А слов-то дальше и не знаю, повторяю, как сломанная пластинка. Вдруг слышу, подпевает мне Герасим. Дожили. Искин запел и на подвиг решился. С кем, как говорится, поведёшься, так тому и надо.
И тогда я решил зайти с другого бока. Ящик приоткрыл, пяток картриджей достал, и троллу протягиваю.
– Подожди, – говорю, – Герасим. Не всё ты пока знаешь о наших русских развлечениях. А то с такими разгонами нам луца до базы не хватит. А на заправке запчастями не принимают, им кредиты подавай. Придётся нам с тобой в клетке с цаком в носу «Мама, мама…» распевать.
И сказала так, будто это знание будет для меня чем-то плохим. Вроде, например, с ума она сойдёт от этого дерева, или наоборот, зомби набегут. В общем, гадость какая-то случится.