– О, как, – задумчиво проговорил молодой хуман.
Почти под утро, я уже носом клевать начал, медкапсула заиграла. Только успел подбежать, крышка съехала, гель в дырочки вытек, всё. Открыла глаза моя ушастенькая. Лежит, хмурится, ушками, как лошадь, дёргает. И, главное, на меня – ноль внимания. Даже, наоборот, глазки старательно отводит. Ну-ну, думаю. А у меня уже и сашмель их народный в руке.
– Что же ты, дерево? – спрашиваю. – Не дождалось? А я тебя только поливать начал, ещё немного, и совсем уже вместе бы сжились.
Так что я в кабинет входил как на плаху – хрен его знает, что там ждёт.
Герыч, или как там его теперь зовут, рассмеялся.
Надо было видеть её лицо. Она старалась эмоции сдерживать, но руки-то… карандаш сломала, причём трижды. Какие-то скрепки гнула не меньше минуты. Затем глянула на меня так, будто я её на старости лет без пенсии оставил.