– Твое право, – пожал плечами Арчибальд, оценив дар Девира, и вновь вернулся ко мне: – Мы договорились?
– Почему? – не выдержал я, но Бернард проигнорировал вопрос.
– Саманта Дурс! Я признаю тебя виновной в занятии проституцией, насилии над несовершеннолетними и приговариваю к смерти! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!
Дальше хлынуло цунами нелитературных слов, выражений и законченных предложений, что казалось, даже междометия были матерными. Талант был налицо. Наемнику позавидовал бы сам покойный Синцов. Я вопросительно посмотрел на Милтая в надежде на объяснения.
– И что я должен был делать? – спросил я, растеряв запал веселья и радости. Очень не хотелось, чтобы встреча с Айвеном носила негативный судьбоносный характер.
– Угу. Бей козлов, спасай планету, – подтвердил я. Сейчас я готов соглашаться с каторианцем во всем, лишь бы получить желаемое. – Что насчет обучения?