– Маделин! Не Манзи, не цветочек, не крошка и не малышка. Маделин!
– Выбираешь Вихо? – странно усмехнувшись, спросил Повелитель Истэка.
Я вспомнила слова Ада: «Именно поэтому „отец“ спокойно отнесся к факту твоего принесения в жертву. В ином случае он бросил бы вызов Вихо и погиб, защищая своего ребенка. Как любой нормальный оборотень». Отбросила то ощущение боли в груди, которое скрутило, едва стало ясно – папа даже не пытался меня защитить…
– В смысле, – обходя стул и практически выставив его между собой и оборотнем, начала я, – к чему эти индейские определения? И пассаж про «кэтери совершенно определенно и точно не может быть женой»?
– Склонность человеческих самок к театральным выпадам – это нечто.
Я оцепенела, глядя то на отчетливо видевшего меня через стекло оборотня, то на застывших в парижской улочке Аделарда и Роутега. То на Кела и… Аделарда.