Несмотря на то что здание снаружи казалось серым, неприметным и весьма небольшим, внутри с легкостью разместилась бы и половина Лувра. Мы подошли к балюстраде, за которой открывался вид на весь бальный зал, заполненный кружащимися в такт вальса парами. Женщины были исключительно в ярко-алом, мужчины – в строгих черных костюмах.
После чего, поклонившись на прощание, не оборачиваясь, поспешил к тому самому мужчине, что сидел за центральным столиком.
«Мои услуги по карману лишь одному „блохастому“», – снова полуирония в голосе.
«Твой отец – я говорю о настоящем отце – является оборотнем на четверть своей крови».
Роутег все так же молчал. Только его ладонь, сжимающая кристалл, побелела от напряжения.
Последний, словно осознав, что над ним нависла угроза, заскрежетав когтями по полу, вывалился из дома и потрусил ко мне. Передвигался он очень шустро, так что я потопала, ускоряясь, прочь от опасного дома.