Но я и так не поняла. Слишком тонко, слишком неуловимо.
Когда накрывший библиотекаршу заслон, в свете магического зрения похожий на хрустальную полусферу, готов был уже разлететься на осколки, я схватилась за выставленную вперед дрожащую от напряжения руку Оливера и зажмурилась, отдавая ему всю ту энергию, что собрала на своем волшебном лугу… и силу из собственного резерва — на всякий случай…
— Вроде него, да, — ни капли не обиделся Грин. — Каждый расслабляется по-своему. Кто-то вяжет, кто-то разводит цветы, кто-то… Вот вы как отдыхаете?
— Да, обязательно, — пробормотала я, мысленно коря себя за то, что позабыла о Норвуде.
— Элизабет, выходите. Я… не хотел говорить так, но… в этом уже нет смысла. Понимаете? Уже… поздно…
— Нельзя, конечно, — всхлипнула я, подставляя лицо под дождь и поцелуи. — Нельзя так. Я за ним… вот… а он — про простуду… Немедленно говорите мне, что… что любите и жить без меня не сможете!