Удар ногой, приглушенный амулетом, был ответом на мое предложение.
Дядька просто лучился радостью после того, как Мия велела положить нам в кульки по несколько пирожков, как будто для него не было большей чести, чем накормить нас на халяву. Я смотрел внимательно, очень внимательно, и наконец заметил, как на мгновение, на долю секунды, в глазах мужчины вспыхнули дикая ненависть и злоба, направленные на нас, обирающих его, вкалывающего каждый день мужика, которому приходится пахать для того, чтобы прокормить себя и свою семью. После ненависти и злобы мелькнул страх, а на смену ему пришла привычная маска добряка.
Не знаю, как Никон с Люком это провернули, но они смогли договориться с главарями и перенести бой с нейтральной территории на арену.
Сразу же после этого последовал тонкий, словно игла, укол боли.
– Не важно, – почесал бороду старик. – Ритуал уже начался, и он возьмет столько крови, сколько ему нужно.
– Не стоит напрягаться, – сказал им. – Я опасен, но только для своих врагов. – Посмотрев на скептическое выражение лица одного из воинов, зажег огнешар на ладони. Все же иногда плохо выглядеть подростком.