Кто это такие, Данила не знал, но понял, что живут эти народы к западу от Руси. Сторговавшись, поплыли они по Орше, по землям дреговичей, у них же и шкурок ценных докупили.
– Как скажете. – Данила пожал плечами и взял с собой «облегчённый» кистень.
И тогда Локки поспорил с Брокком и поставил в заклад свою голову, что брат его, прозывающийся Эйтри, не сделает таких сокровищ. Вдвоём пошли они к кузнецу. Эйтри положил в горн свиную кожу и велел Брокку поддувать в меха и не останавливаться, иначе весь его труд пойдёт насмарку. Но едва Эйтри ушёл в кузницу, а Брокк взялся за меха, коварный Локки обратился в муху, уселся на руку Брокка и стал больно жалить. Но альв работал, как и прежде, пока его брат не вынул из горна вепря с золотой шкурой. – Рассказчик из Шибриды получился великолепный, рассказывал сагу он в лицах, менял голоса и интонации персонажей. – Затем кузнец положил в горн железо и велел поддувать не останавливаясь. Когда он ушёл, Локки в обличье мухи уселся на шею Брокка и ужалил вдвое больнее, но тот не остановился, пока Эйтри не вынул из горна золотое кольцо, которое потом было названо Драупнир.
Данила вцепился в подарок здоровой рукой, прижав щитом ножны, вытащил на пяток сантиметров. Гладко отполированный клинок ответил ярким блеском. Молодцов против воли улыбнулся.
У Молодцова ничего не спрашивали, как оказалось, потому, что присягу за всех своих воинов принимал Воислав. Вот если бы Данила решил лично присягнуть Путяте, тогда да, ему бы пришлось напрямую заключать договор с купцом.
Молодцов повернулся, чтобы поглядеть на шутника… Батька! Воислав, как всегда, выглядел бодро и свежо, будто не пил со всеми. Данила прикусил язык: готовые слететь с него ругательства застряли в горле.