Иду, ничего не понимаю. Он привез вещи и даже два раза, до сих пор раскладывает – и что там раскладывать? Может, к кому зашел и в боло играть пошел? Не должен, и мне хотя бы сказал, но мало ли что. Ругали его за это, слышала раньше.
Сказать, что я малость офигел, – это ничего не сказать.
Как-то странно, но и мне почему-то хватило и даже, даже…
– Я уже выпила. Одежда вот, родители тебе привезли, одевайся, я выйду, или, может, чем помочь?
О, это что-то, заказал новомодное мороженое, его только недавно стали делать на импортном немецком оборудовании, моя хозяйка разорилась, выходит по злоту за порцию, не каждому это по карману. Смотри, заказал всем, Марти с ее кисликами любимыми порцию, я тоже люблю их (мечтательно), ее подруге с клубникой, а себе с медом взял, это что-то новенькое, еще такого я не делала заказа. Эх, попробовать бы что ли, но нет, дорого это для меня, мне платье надо и за квартиру еще платить, поэтому обойдусь, но хочется…
Вон уже и родители мне машут. Я им обрадовался как родным, честное слово. Даже рассказал, что не пускает, вот расчувствовался и осекся. Отец побледнел: «И что потом? – переспрашивает.