Вон уже и родители мне машут. Я им обрадовался как родным, честное слово. Даже рассказал, что не пускает, вот расчувствовался и осекся. Отец побледнел: «И что потом? – переспрашивает.
Все лечение вылилось в полугодовое лежание в госпитале, где на нем тренировались, как на анатомическом пособии, в «реальном режиме» кто только мог, от светил науки чужой державы, до молоденьких ростовских, то есть местных аспиранток. Как ни странно, но вылечили, и даже без последствий… больших.
Отец сказал: – Что я там не видел? Езжай, мне листик привезешь, – смеется, это матери говоря.
Очень они у него грандиозные. – Это ирония такая моя.
Сказала, что будет заниматься после уроков и только один раз в декаду на два часа, и все на этом, сказала как отрезала.
– Ой, нет правда, хорошо тогда, так можно, – она прям обрадовалась.