Отец Марти был удивлен, и сильно причем удивлен.
Нет, вот сейчас как быть? Прогнать нельзя, и отказаться нет, вроде бы, причины. Он, этот Витоли, оказался умней, чем я думала. Даже стало казаться, что, может, он специально придуривался. Чтобы специально наняться ко мне в репетируемые, но это он сильно, очень сильно играл. Такого не могут и артисты императорского театра сыграть, а уж просчитать, что родители наймут именно меня… Хотя он мог попросить их нанять меня, говоря им, что я лучше всех.
– Ну как ты относишься ко мне, а то вдруг я тебе не нравлюсь, а тебя родители заставляют, а я этого не хочу.
Все, вроде, просто. Отстоять в общем зале, их, этих залов, там до шиша, много, если что, и послушать лекцию вначале «интересную» и молитву потом, в конце уже, средней паршивости, Витоли, что странно, их не помнит вовсе, хотя в бога этого Всевышнего верит на полном серьезе, я проверял.
Уже ночью рассматривая звезды, а потом и часы со стрелками, вращающимися в обратную сторону, он понял: от земли он очень и очень далеко. Это несмотря на то, что лежит он сейчас на первом этаже.
Я показываю кошель и передаю его в руки: – Вот на первое время.