– Мы ее интубировали и провели кардиоверсию.
– А парни в аэропорту говорили совсем другое.
До сих пор мрачная повесть о рождении Эрвана сводилась к именам, датам и названиям мест, которых он не знал. Простая фотография юной девушки с миндалевидным личиком одним махом придала почти невыносимую реальность рассказу брата.
– Ты все еще готов бросаться деньгами, месье мзунгу?
Лоик смотрел главным образом на сестру. Сегодня она утратила свое сияние. У нее была серая кожа, наводящая на мысли об унынии грязных простынь, а ее глаза, всегда светлые, словно изо льда, потемнели. Особенно зрачки, обычно сверкающие, как бриллианты, теперь расплылись. Не слезы, нет, только текучее смирение. Но изящество черт сохранилось: линии тем более пронзительные на исхудавшем лице. Невозможно догадаться, что она думает или чувствует, да он и не рискнул бы. Волчий капкан под снегом.
Врач моргнул и принялся прикуривать сигарету.