– А через отдел записей гражданского состояния?
Втащить Старика никак не удавалось: настоящий мамонт. Эрван выгнулся сильнее и потянул изо всех сил. Запах топлива закручивался в воздухе раскаленной спиралью. «Сессна» пришла в движение, хотя ноги Морвана еще болтались в пустоте.
– Утром ты сказал: «Белые Строители отказались от планов расправы, когда узнали, что Фарабо ничего не расскажет о них». А что в действительности было известно Фарабо? По словам сестры Хильдегарды, он сам принадлежал к клану отцов-основателей…
Все всполошились – никто не знал, остановятся ли баржи в конце концов, но на всякий случай держались наготове. Капитан вернулся к штурвалу с лицом, закаменевшим от ярости. На его изрезанном лице Эрван прочел две несомненные истины: во-первых, они причалят в Лонтано, во-вторых, с мзунгу он разберется позже.
Он победил смерть. Он сжимал ее в своих руках и (почти) взял верх. Эта мысль не покидала Лоика с момента схватки в прачечной. Поразительная перемена в той расстановке сил, к которой он привык. Двадцать наркотических лет именно его укачивала Старуха с косой – она приходила сосать его кровь, нашептывая ласковые слова, с каждой дозой, с каждым уколом. А сегодня он обнулил счет.
– Не понимаю, – ответил он. – Тебе что, не сообщили насчет матери?