– В момент убийства он был в восьмидесяти километрах от Лонтано.
Выйдя из душа, он посмотрел на себя голого в зеркало, висящее над раковиной. И в физическом плане перемена казалась ему осязаемой. Слой жирка, которым обволокли его долгие кабинетные часы, сгорел. Расслабленные мускулы затвердели. Плечи распрямились. Он снова был сухим, крепким, выскобленным. Его сила, энергия – тот метаболизм, который позволил ему пятнадцатью годами раньше выигрывать многие престижные регаты и быть одним из самых знаменитых яхтсменов своего поколения, – вернулись.
– Ты ошибаешься. Прежде всего я хочу узнать, кто в принципе мог выполнить подобную работу. Я и на кладбище звонила, но это конфиденциальная информация. Так что пока у меня ничего нет.
Эрван постарался не дышать, чтобы сберечь последние капли крови. Это не так просто. И снова абсурдные слова заполнили мозг: «дальность стрельбы», «устойчивость траектории», «рассеянная энергия», «сила ветра» и еще немало баллистических терминов, смысл которых он забыл. Целая куча параметров, которые делали крайне проблематичной меткость пули, посланной с такой дистанции.
– Я ее знала под именем Эрика Каца. Она выдавала себя за психоаналитика.