Его рокочущий голос наезжал, как бетономешалка.
– Он как-то связан со смертью вашего отца?
– И сколько времени добираться до Лонтано?
Она присела на вершине откоса и свернула сигарету, что снова напомнило ей об Одри и ее ужасной смерти. В следующую секунду она увидела себя убивающей троих людоедов в номере швейцарской гостиницы. Все это казалось ей совершенно нереальным – и тщетным. Столько крови у края бездны, а что остается, кроме пустоты? И даже стремление увидеть, как арестуют или убьют Фарабо, не притягивало ее так, как обоих братьев.
Она щелчком отбросила окурок, целясь в лужу. Близость озера превращала лужайку в одну сплошную губку.
– Ее последние слова были: «Человек-гвоздь не умер».