– По-прежнему двигаюсь к нему, – сообщил он Тонфа. – Что у тебя?
Солдаты обменялись взглядами – если это шутка, то не смешная. Гаэль научилась их понимать: несмотря на свое ремесло (и всю кровь, которая была у них на руках), они были неплохими малыми. Даже неловко представить, как их природная доброжелательность, почти наивность, сочеталась с теми жестокостями, которые они наверняка творили в дебрях Африки или на Ближнем и Среднем Востоке.
За сегодняшний день Эрвану столько раз вешали лапшу на уши, что у него даже не было сил разозлиться.
Новая пауза, и она затянулась. Эрвана одолело сомнение. Он глянул на экран: тот оставался на линии.
– Сделают, но это чушь собачья. Я был там, когда его убили. Не обязательно резать ему живот, чтобы узнать, что случилось.
Он обернулся: в него целились трое безукоризненных солдат. Высокие, худые, одетые в форму хаки, затянутую на поясе ремнем с патронташем, ручным оружием и ножом. У каждого красный берет на голове и резиновые сапоги слишком большого размера, что могло бы вызвать улыбку.