– Нет. Он обязан мне всем. Никогда он не поднимет на меня руку.
Оставалась Мэгги. Эрван допускал, что Морван пощадил ее, опасаясь гнева семей, но зачем он женился? Создать семью с Горгоной, которая им манипулировала? Потому что она его об этом попросила, и все? Или потому что он опасался Белых Строителей? Не вяжется.
Где Лоик? В сумерках больничной палаты Эрван продолжал задавать себе вопросы. Невозможно вспомнить, должен был брат зайти сегодня вечером или нет. Никаких причин для волнения: братец явится завтра, бодрячком, с новым для него выражением родственного участия на физиономии. Но Виар с пособниками все еще рыскал вокруг, а у него не было уверенности в душевном равновесии Лоика. После стольких лет уязвимости это внезапное превращение в железного человека могло таить в себе неминуемую депрессию или взрыв рассудка. Своего рода «декомпенсацию», как говорили в Вильжюифе…
Другой стороной медали было то, что река вот-вот превратится в ад. Та самая река, в которой барахтался Эрван, продолжая свое расследование, как если бы речь шла о преступлении на любовной почве в Шестом округе. Вот дерьмо. Сколько еще ему придется подтирать им задницы?
– Она уехала в Кисангани, в район Великих озер, под предлогом, что ей нужно оправиться от переживаний. Девять месяцев спустя она всем объявила, что родила. Между делом мы поженились. И никогда не возвращались в Лонтано.
Однажды в приступе безумия Морван запер там Мэгги на целую ночь.