Она коротко вскрикнула, почти икнула. Фигура психиатра, по-прежнему затянутая в подпоясанный плащ, никогда еще не казалась такой хрупкой. Одна сторона его затылка была как-то странно деформирована, шейные позвонки явно сломаны.
Ближе к ночи Сальво исчез вместе с чемоданом. Весь вечер он кадрил одну msichana с волосами прямыми, как приморские сосны. Заливаясь смехом в своем красном платье, она походила на жаровню. Сальво был сердцеедом. Однажды, у одной из запруд, ему хватило перемолвиться парой слов с продавщицей гусениц, чтобы дело закончилось за кирпичной стенкой.
– Так началась первая конголезская война, – встрял Эрван.
Новая трель, словно исполненная на маримбе или вуд-блоке.
– Погодите. Вы мне прислали и другие фото: минконди, вылепленные из грязи.
Эти две смерти, одна в Лубумбаши, другая во Флоренции, отметали гипотезу местных разборок и вели непосредственно к финансовому заговору. Мотив не вызывал никаких сомнений: захват власти в «Колтано». А ведь сама компания не представляла особого интереса. Только если кто-то пронюхал про новые месторождения…