– Человек-гвоздь расширял свои охотничьи угодья, вот и все. Он метил не только в «Саламандр». После Катрин он напал на мать семейства прямо у нее на вилле. Он воткнул в ее тело десятки гвоздей, а ее ребенок плакал буквально в нескольких метрах.
Лоик не знал, из какого Евангелия взяты эти слова, но они могли бы принадлежать буддийской сутре. То же восхваление простоты, то же отстранение от внешнего. По мрачной иронии священник был чернокожим. Лоик рассказал ему вкратце о судьбе Морвана, но запретил упоминать его конголезское прошлое. Поэтому священнослужитель придерживался иносказаний и общих мест, цитируя апостольские писания.
– И что теперь? – спросил он, внутренне готовясь.
– Я бы скорее сдохла. У новых поколений здесь нет будущего.
Бенабдалла хихикнул – его рот словно перечеркивал лицо.
В результате он решил отпустить обоих церберов, но, глядя, как они уходят, пожалел о своем указании. Невозможно доверять этой малость чокнутой девице. Спокойствия ради сказал себе, что зайдет ее проведать попозже вечером, после неизбежного визита к Мэгги.