Медик заколебался, но Эрван чувствовал, что он не боится сказать правду. Когда весь день борешься со смертью, перестаешь опасаться живых.
Сальво оказался хорошим водителем. Хотя дорога ограничивалась двумя лучами фар, освещавшими всплески грязи и листья, бьющиеся в ветровое стекло, он устремлялся в это месиво с полным спокойствием, принимая на себя тряску и толчки и претворяя их в оставшиеся за спиной километры.
Самым ужасным было то, что сама Гаэль не так уж далеко ушла от этой чокнутой. Она тоже несколько раз оказывалась в полицейской психушке, а потом – в больнице Анри-Эй, в изоляторах, на кровати с пристяжными ремнями. А еще отец укладывал ее в самые шикарные заведения, например в клинику «Фельятинки».
– Нет. Мой отец разделял с Джованни склонность к секретам.
– «Саламандры»! – объявила Муна с забавной гордостью.
Мужик расхохотался: он казался единственным, у кого не дрожали поджилки. Как великий мандарин, он изрек приказы с акцентом механической пилы.