Когорта завопила и застучала в щиты. Я сделала знак умолкнуть. Рано: я еще не все сказала. Центурии затихли.
— Господин?.. — обернулась ко мне квестор.
…В бедро ударило, когда до ворот оставалась пара шагов. Я упал на колено, и это, как я узнал позже, меня спасло — стрела пропела над головой. Наверняка метили в шею. За воротами заорали, створка распахнулась, и выскочившие воины втащили меня внутрь — прямо под ноги коня сотницы.
Боль стихла. Пит поколебался, решая, что делать: отправиться досыпать или проявить служебное рвение. «А чем заняться? — лениво подумал он. — Парни натешились с девочками и спят. Часовой — на вышке, Фил — в операторской. Если б что заметили, разбудили. Сармы за холмом тоже, наверное, дрыхнут. Напились кислого молока, натанцевались на радостях…» Внезапно он замер. Острая догадка пронзила его выздоровевшую голову. Он понял, от чего скребся червячок Сармы! У одной из сопровождения Амаги глаза были голубыми. Такого не бывает! У сарм они или желтые, или коричневые…
— У вас много раненых? — удивилась я. Не похоже, что под стенами шел бой.
Я кивнула. Он обнял меня и поочередно коснулся губами моих щек.