— Пусть говорит! — велела я Игрру. Сарма подчиняется только его приказам. Он сделал ей знак.
Я кивнул и начал. Волнение ушло, слова потекли. То, что я говорил Валерии и центурионам, сейчас вываливалось на головы этих разряженных женщин, и я видел, как каменеют их лица. Вы гордитесь своим государством, рома? Считаете себя цивилизованными в отличие от сарм? Ну так знайте: вы даже хуже! Сармы, по крайней мере, не убивали своих мужчин! Что вы получили, отстранив людей от власти? Угасающую экономику и слабеющую военную мощь? Вы покорились жрицам, хотевшим власти. В итоге — вымираете. Идея, что раса, нация или социальная группа превыше остальных, рано или поздно убивает своих носителей. Мы на Земле это проходили…
Гости за столом переглянулись. Вита перестала есть и уставилась на меня.
— Одновременно выяснилось, что он отменно владеет холодным оружием. Из твоих парней кто-нибудь умеет рубить мечом на скаку?
«Ты станешь повелевать Степью из-за спины дочери, — дополнил я мысленно. — Кто бы мог подумать: у кочевников — и такие страсти! Мадридский двор!»
— Прости меня! — шепнула Виталия. — Я была не права.