В ремзоне происходило то, что и предполагалось: среди завалов битой техники сошлись грудь в грудь временный комендант «Локи» майор Быков и зампотех центральной базы космофлота генерал Кожевников. Два русских медведя в берлоге выясняли, кому в ней править. Группы поддержки угрюмо оценивали силы противника и пододвигались на убойную дистанцию. Офицеры — техники базы справедливо желали поквитаться с обнаглевшей десантурой, десантники справедливо готовились отстаивать свое право распоряжаться на «Локи». Офицер снова поморщился. Генерал Кожевников, чуть ли не единственный в руководстве, умел работать и работал, властной рукой правил гигантским организмом центральной базы космофлота. В критический момент не побоялся взять командование на себя, вывел личный состав с минимумом потерь — небывалый поступок для представителя генералитета. Техники готовы были стоять за генерала насмерть. А десантники — за своего майора, не предавшего роту в бунте, прошедшего с ней огонь и смерть в драке с Пятым флотом. Офицер заметил притаившихся за металлоломом бойцов в экзоскелетах. Что‑то следовало делать, пока не полетели клочки по закоулочкам — в самом прямом смысле.