— Знаешь, в чем твоя проблема? — сказал я. — С тобой скучно.
Борис Брик, сумасшедший подросток, убивший собственную мать и напавший на одноклассника, прошел через эти ворота в шестнадцать лет. Он провел за воротами почти столько же времени, сколько и за ними. Пятнадцать лет кошмарных снов, голосов в голове и страха перед самим собой. Пятнадцать лет таблеток, уколов, смирительных рубашек и издевательств санитаров. И вот теперь он возвращался. Я поддерживал его под локоть, когда мы выходили за ворота. Он вовсе не так ослаб, хотя и весил, должно быть, килограмм сорок. Просто ноги подгибались, когда он выходил из ворот.
— Ты вернешься? — Мама вцепилась мне в рукав.
Екатерина Михайловна кипела, но продолжать прения не имело смысла. Все ее фирменные приемчики, доводящие до слез любого, словно падали в черную дыру.
— Причем тут тело? — всплеснула руками учительница. — У тебя партнерша высокая! А если она на каблуках будет? Ты что, в грудь ей дышать будешь?
Я кивнул. Наверное, это и был голос разума. Отец Маши был прав, и она поймет это, хоть и не сразу.